Из воспоминаний экс-гитариста первого состава группы «ИНСТИТУТ КОСМЕТИКИ» Анри Гейзера-Оваптаера (синьора Андреа).


ВСТУПЛЕНИЕ.
«Вошёл мальчик, путаясь в соплях».
Ильф и Петров

На дворе весна, а на душе гадко. Ну чем им водка не угодила?
А портвейн?! Нет,Миша Горбачёв, не с того надо начинать, сначала душу б душу насытить надо!»
Так я, примерно, думал, идя на стрелку с Дядей Сэмом, моим лепшим корешем, а, по совместительству, гениальным клавишником и аранжировщиком.
-Приколись, чувак, - пророкотал он в трубку приятным козлетончиком, - чуваки собрались модную музыку играть, прикинь, в совдепии, представляешь?
Я не представлял. Флакон «Золотой Осени» приятно оттягивал карман.
Старенькие ламповые усилки на меня, поработавшего в кабаках на «фирме», впечатления не произвели, но вот паренёк, оравший что-то в микрофон …… представьте себе Джона Деппа с глазами Катрин Денев …. Нет, не то.
У него были необыкновенные глаза, они блестели, сверкали, переливались от ярко-зелёного до тёмно-карего, и светились как у демона! А что это был за голос!!!
Коллективчик этот носил тогда громкое название «Металлолом» и играл, естественно хэви.

МЕФОДИЙ
«А был ли мальчик?»
Народное

Итак, вся эта конструкция звалась «Металлоломом», что и было написано на рубахе солиста корявыми германскими печатными буквами.
Он пел:
"Черная бездна неба сияет тусклостью звёзд,
Луна, кусок белого хлеба, шлюшкой выходит на мост.
Дать бы сейчас ей по роже, чтоб брызнула кровь рекой!
Но лилиям прясть негоже, наш промысел не разбой.


Тихо плывут под ногами, остановись, не ворчи.
Каким-то крутым растафари метнутые с чувством харчи.
Ещё один день закончен, вычеркнут он навсегда…..
И не вернутся к нам больше бессмысленные года. "
(одна из песен Мефодия ранних лет)

Декадентствующий вокалист спрыгнул со сцены и подошёл к нам.
-Мефодий Порочный к вашим услугам, джентльмены, - представился он смеясь.
"Золотая Осень" быстро насытила душу, и я попросил Мефодия посвятить нас поглубже в их идеи.
Он начал углубляться в проблемы звучания.
-А скажите, господин Порченый, как вам диско нравится?- вдруг спросила доселе молчавшая смазливая девчонка с начёсанными рыжими волосами.
-Вы неправильно произносите мой псевдоним, - веско ответил Мефодий,- Я пока ещё не порченый, я Порочный, и поэтому про диско говорить не стану, потому что диско –это …..!
С таким не очень-то поспоришь подумал я. Но, тем не менее, мы все ему мысленно зааплодировали.

МОСКОВСКАЯ ГОРОДСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ РОК-МУЗЫКИ

На почве всеобщего отрезвления рок-клубы плодились аки грибы после дождя. Имидж нашей группы (теперь она носила название"Институт Косметики") менялся на глазах.
На сцене лишь я стоял в смокинге и бабочке (по кабацкой привычке), Фишман задрапировался в воллейбольную сетку (безусловно необходимой каждому барабанщику), Сэм напялил старенький плащ и фетровую шляпу на уши, а-ля Фредди Крюгер вуайерист, Дуйсбург вырядился в новенький камуфляж (на пользу ему это не пошло - загребли в армию и очень скоро).
Но круче всех, конечно, был прикинут Мефодий. Его ноги, обтянутые тигровыми штанами, были обуты в высокие армейские ботинки, а обильный грим и макияж делали его похожим на актера из театра кабуки.
Я думаю, что именно мы, первые из московских команд, стали использовать макияж и шоумена (о нем как –нибудь в другой раз).
В среде советских рокеров это было не принято.
Мы стали первой глэм группой.

В ПОИСКАХ СОБСТВЕННОГО «Я»

В народе нас любили и ласково называли «косметичкой». Как-то к нам на репетицию заехал Женя Хавтан из «Браво» со своей новой вокалисткой Ивоной Андерс (впоследствии как оказалось Жанной Агузаровой). Барбара Стрейзанд по сравнению с ней показалась бы просто курносой куколкой-Барби, но в умении держаться Иве не откажешь. Я налил ей полстакана вина, как и всем малышкам, которые посещали наши «прогоны»-репетиции и спросил: "Хватит?"
-Ты что, краев не видишь, лох? - визгливо крикнула она.
-Стакан край покажет, - философски заметил рассудительный Дуйсбург.
-Придурковатостью уже никого не удивишь, ботинки 60-х - вот наш идеал, -говорил нам Хавтан.
-Мы одеваемся в комиссионках, посмотри-брюки-дудочки, кок - вот образ стиляги-пижона!
-Мадам, а что за псевдоним такой-Андерс? - спросил я у Иванны.
-Какой псевдоним?! - взмутилась она, -Женёк, меня тут этот лох обижает, могу паспорт показать! Вот!
Как оказалось впоследствии, паспорт был подделан собственной Жанниной ручкой и украден был у любовника Ивана Андерса.
Это выяснялось на суде, куда нас всех привёл Мефодий на митинг поддержки "пострадавших от режима рок-музыкантов".
Надо сказать, времена, действительно, были жестокие.
Вроде ничего не запрещалось, однако за концерты "винтили", всех в ментовку... допросы, опросы, вызовы и проч.

Мефодий всегда был силён в лирике.
Достаточно послушать медленные песни, слёзы ручьями потекут из нежных глазок.
Он умудрялся находить и приводить в коллектив эффектных высоких девиц очень весёлого поведения.
Однажды, когда мы играли очередной запрещенный концерт, на сцену, покачивая бёдрами, поднялась одна из его подружек и ,пританцовывая в индийском стиле, стала медленно раздеваться под музыку. Что тут началось в зале!!!!!
Ведь это сейчас никого не удивишь нагим женским телом, а тогда никто не знал значения слова "стриптиз" Фуррор!
Все думали, что это было подстроено, ан нет, есть женщины в русских селеньях!
От неожиданности Фишман выронил барабанные палочки, и только один человек не растерялся - наш шоу-мен Смит, он быстро начал стягивать с себя кальсоны.
Два дюжих мента полезли на сцену, вязать новоявленную Деми Мур. Гарри Смит отбивался от них как лев.
В полуспущенных кальсонах и в одном ботинке он ловко лягнул одного старшину в лоб ногой, это нас и спасло.
В окно гримёрки выпрыгнули сперва Мефодий со своей стриптизёркой, а потом и мы.
Смита свинтили. Позднее Мефодий наградил его за отвагу, проявленную в прикрытии нашего коллектива, всем гонораром, который был уплачен нам в тот вечер.

Продолжение

Копаясь в бабушкином сундуке, я случайно обнаружил в томе "Войны и мира" 1886 года издания исписанный чернилами листок.
Это был старинный трактат под названием "Мистерии Бубнового Короля".
-Бабушкины сказки!" – презрительно фыркнул Сэм. Он был агностик и верил только в электронику и Дэвида Боуи.
-Попытка – не пытка" – сказал Мефодий, – Соберёмся вечером у Сэма. А пока, дай-ка листок мне.
-Так, свечи есть, карты принёс? – спросил у Смита Мефодий.
Смит протянул колоду засаленных карт.
-Я же просил – неигранные!
-В них не играли, а гадали, – оправдывался Смит.
-Сядем вокруг этого столика, – сказал Сэм, – Как-никак XVIII век!
У Сэма было хобби – подбирать на свалках старую мебель и доводить её до ума.
-Начнём в полночь! – предложил Мефодий.
-Наши умники в 1930-м году время на час передвинули, так что полночь теперь приходится на час ночи, – сказал Сэм.
Решили ждать часа.
Когда подошло время, все расселись вокруг ломберного стола.
-Всё равно ничего не выйдет, – пробурчал Сэм. Он был тот ещё скептик.
-Начинаем Мистерии Бубнового Короля! – торжественно произнёс Мефодий.
Выключили свет, и комната погрузилась в полумрак.
Мефодий поплевал на пальцы и вытащил первую карту. Это была шестёрка бубен.
-Говори! – приказал Мефодий.
Карта что-то пропищала, и Мефодий прихлопнул её рукой.
-Шестёркам молчать! Так по инструкции, – ответил он на наши вопросительные взгляды.
Та же участь постигла семёрку, восьмёрку и девятку.
Когда же выпала десятка, она тут же превратилась в советский червонец! У меня мурашки побежали по спине. Смит потянулся было к ней, но Мефодий перехватил его руку.
-Не смей! Фишку спугнёшь!, – прошептал он.
Следующим был валет.
Над столом возникла фигура в берете и в усах.
От неожиданности я чуть не укакался. Глядя через стол на Смита, я понял, что и он тоже не в своей тарелке.
-Что вам угодно-с? – спросил Валет.
-Нам угодно знать будущее "Института косметики», – сказал Мефодий.
Он был удивительно хладнокровен, как будто к нему каждый день вот так валеты приходили.
-Что ж, будущее – дело тёмное, спросите Даму.
Дама оказалась неопределённого возраста гитаной с пятым номером бюста и нехорошим блеском в глазах.
-Мужчинка! Какой у тебя носик! Дай поцелую! – сразу набросилась она на Мефодия.
-Сдурела, старая? – осадил он, – А ну, марш обратно в колоду!
-Ты про "Косметику" у неё спроси, – нашёлся Смит.
-Спроси! От неё тиной за версту прёт! – заметил Мефодий.
Что верно, то верно, запах был, как из сероводородного источника.
Тут карта с изображением Бубнового Кoроля сама собой перевернулась, и перед нами возник мужик в железном шлеме и латах.
-Ну и?..– спросил я.
-Какой срок вас интересует? – быстро спросил он
-Десять лет, – с ходу ответил я.
-Да-а… – задумчиво протянул он, –За десять лет многое изменится…
-Что, коммунистов таки прогонят? – съехидничал Сэм.
-А вот представьте, прогонят! – отрезал Король.
-И кто же будет?
-А вот увидите, кто будет.
-А ты не врёшь?
-Чтоооо?! – глаза его налились кровью и он занёс над головой Сэма огромный кулак в стальной перчатке, но Мефодий не растерялся и быстро прихлопнул его бубновым тузом.
Яркая вспышка света полыхнула в глаза, и столик с грохотом сложился.

Когда я очнулся, лёжа на полу, то уже светало. Голова трещала, а в глазах плавали разноцветные круги.
Ну откуда этим инфернанатам известно будущее?
Размышляя подобным образом, я подошёл к железнодорожному переезду. Товарняк на Москву был уже довольно близко, но я успел проскочить. Вдруг справа от меня что-то ухнуло, свистнуло, и упругая струя воздуха отбросила меня назад. Оказаться между двумя несущимися поездами означало верную смерть. Я упал мордой в щебёнку и затосковал.
Говорят, что перед смертью человеку показывают всю его прошлую жизнь, как кадры из фильма. Не знаю. Мне никто ничего не показал.
Когда я рассказал об этом Мефодию, он сказал:
-Вот видишь, небо помиловало тебя, потому что ты нужен "Косметике"!
-А что было, если бы я погиб?
-Просто стало бы одним мудаком меньше,- жестко ответил он.

*СМИТ-самый первый шоумен группы «Институт Косметики»

(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)

ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО САЙТУ
Гостевая Книга
ФОТО